Тайны целендорфских вилл: запрещенный «свободный» доступ

«В Центре документации работа кипит, — восхищается израильский журналист. — Саймон рассказывает, что каждый месяц в архив поступает 3-4 тысячи запросов. Исследователи западных государств, считающихся в США дружественными, получают свободный доступ к документам».


Какая именно работа «кипит» в целендорфских бункерах ЦД — расскажу несколько позже. А сейчас на конкретных примерах посмотрим, каков же он — «свободный» доступ гражданам стран, «которые считаются в США дружественными», к тайнам американского учреждения в Западном Берлине.


Докторант К. Лутц, гражданин достаточно, надо полагать, дружественного США американского сектора Западного Берлина, по образованию историк, избрал для диссертации на соискание ученой степени доктора тему «Прибалтийские немцы в национал-социалистской партии». После многомесячных исследований молодой историк располагал уже небольшим, но точным списком членов НСДАП из прибалтийских немцев, чьи биографии собирался положить в основу своей диссертации. Ему, однако, требовались еще некоторые дополнительные сведения о нацистском прошлом этих лиц — естественно, материалы можно было извлечь из их личных дел, запрятанных в скопище захваченных американцами нацистских документов. Подчеркиваю, Лутц ни в коей мере не намеревался заниматься в бункерах ЦД каким бы то ни было поиском новых преступных имен. Хотя безусловно обнаружил бы их там немало!


Как заведено американской администрацией ЦД, докторант направил запрос на интересующие его документы не прямо в ЦД, а сенатору Западного Берлина по внутренним делам. Четыре недели прощупывали в сенате и дирекции ЦД и так и этак просьбу западноберлинского историка.


Видимо, их особенно насторожило то, что среди названных докторантом гитлеровцев были и факельщики — так зловеще сами фашистские захватчики окрестили эсэсовцев, которые при отступлении превращали временно оккупированные территории в пустыню. Написал эти слова и вспомнил кошмарные результаты «работы» факельщиков, которые увидел в конце 1944 года, когда по пути к Варшаве проезжал мимо выжженных дотла польских селений. А в самой Варшаве, как известно, факельщики поработали с еще большим усердием. Не удивительно, что разномастные покровители нацистов очень уж не любят малейшего упоминания о факельщиках и вместе с неонацистами всячески стараются пресечь обнародование материалов об архипреступных деяниях эсэсовцев при отступлении…


Наконец, Лутц получил долгожданный ответ: в архивах ЦД действительно есть личные дела всех без исключения перечисленных в его запросе нацистов.


— Есть! — обрадовался докторант.


Но…


За чем же дело стало? Только, оказывается, за тем, что на основании высоких, дескать, принципов «защиты данных» доступ к нужным историку документам может быть разрешен только после получения «заявления о согласии от лиц, которых это касается, а в случае их смерти от их ближайших родственников». Иначе говоря, будь Лутц не исследователем, а следователем, то к расследованию преступлений мог бы приступить, только получив официальное согласие… самих подследственных!


Следы интересовавших историка нацистов и их родственников затерялись где-то в странах Латинской Америки. Предположим, Лутцу удастся связаться с кем-либо из них, но разве можно представить себе нациста, соглашающегося на обнародование обличающих его преступления документов!


Так преисполненный лучших намерений докторант остался у разбитого корыта.


Даже верный друг и единомышленник американской военной администрации доктор Эккерхард Врук, видный адвокат и член фракции христианско-демократического союза в западноберлинской палате депутатов — и тот посочувствовал историку, перед которым властно опустила шлагбаум дирекция ЦД. Этому сочувствию — грош цена. Для мистера Саймона мало что значат любые западноберлинские власти (как, впрочем, и власти ФРГ). Он ведь отчитывается только перед властями США.


Какими? Дипломатическими? Сомнительно. Но к этому вопросу мы еще вернемся.


Хотя партия Врука при всяком удобном и неудобном случае старательно подчеркивает, что «следует подвести черту под прошлым», адвокат в высокопарном стиле дал журналистам интервью об общественном интересе к научно-историческим публикациям и самоотверженно признал, что «на основе информации иногда должны подвергаться нападкам даже политики». Как видите, дотошный адвокат из ХДС заранее усмотрел в бывших нацистах — ни больше, ни меньше! — нынешних политиков. Свое интервью Врук закончил лицемерным вздохом: «Я сам охотно просмотрел бы материалы Центра документации».


Зачем? К чему напрасный труд? Служитель западноберлинской Фемиды, предусмотрительно назвав «политиками» укрывшихся в Латинской Америке нацистов, и без знакомства с бумажными залежами ЦД прекрасно сознает, как много гитлеровских преступников находятся на свободе потому прежде всего, что изобличающие их документы запрятаны за семью печатями в бункере на Вассеркёферштайг, 1 и Кляйаллее, 170.


«Заступничество» депутатов от ХДС не помогло Лутцу: в трогательном единении с западноберлинскими властями американские руководители ЦД дали исследователю безапелляционный поворот от массивных ворот приозерных вилл специального назначения. Факт весьма поучительный для прочих историков, журналистов и родственников жертв нацизма: нечего, мол, соваться на целендорфские виллы со своими запросами. Нечего рассчитывать на «небрежную снисходительность» американских сотрудников ЦД.


Ее почему-то очень опасается советник западноберлинского сената Венкхаймер. Ему все мерещится, что американцы могут отступить перед напором лиц, пренебрегающих упоминавшимися уже принципами «защиты данных». Особенно боится Венкхаймер настырных научных работников: «Ученые без нужды звонят во все колокола — мы получаем любую информацию». Господин советник не прихвастнул: он действительно принадлежит к небольшой кучке избранников, имеющих доступ в бункеры ЦД. Речь идет о нескольких десятках проверенных (кем?) государственных служащих ФРГ и Западного Берлина, твердо убежденных в том, что на целендорфских виллах собран «чрезмерно актуальный» архив. Что спрятанные там документы «представляют собой политическую бомбу замедленного действия». Что взрыв этой бомбы «может принести непоправимый вред тысячам немцев за один только факт их пребывания в национал-социалистской партии».


Исключителен ли эпизод с западноберлинским докторантом К. Лутцем?


Не исключителен, а типичен. В доказательство приведу более поразительный эпизод — здесь дирекция ЦД действовала уже заодно с чиновниками министерства внутренних дел ФРГ, ибо граждане этой страны могут адресоваться в американский ЦД исключительно через данное министерство.